Ах ты ж ебаный ты ж нахуй.
Ничего другого Вивиану в голову не приходит. Только это.
Ну, может быть, в разных вариациях.

Первые двадцать четыре часа он честно пытается пересидеть в четырех стенах. Телефон издевательски сигналит уведомлениями: на полумертвые аккаунты в соцсетях за сутки подписывается полторы тысячи человек.
«Сраная фотография сраного неба понравилась miss_cherry_21, не благодари».
Кстати, ответишь в дм?

Вивиан не собирается никому отвечать.
Вивиан собирается мрачно охуевать и прикидываться ветошью в пропорции семьдесят на тридцать.

Может, если немного подождать, оно закончится как-нибудь само по себе. Дурацкая магия дурацкой девчонки должна — наверное? пожалуйста? — исчезнуть в полночь, кареты разом превратятся в тыкву, его жизнь резко станет нормальной и...

И нихуя.
Монро выходит за сигаретами в круглосуточный турецкий магазин, где круглосуточный турецкий продавец решает рассказать ему историю всей своей жизни
(как до эмиграции, так и после)
знакомит с дочерью и уговаривает попробовать жутковатого вида сладости. Нет? А со скидкой? А если бесплатно?

Вивиан, даже оставшийся без кредитки, пока не чувствует себя настолько отчаявшимся, чтобы соглашаться, но молча хлопать дверью ему не позволяет воспитание, а вставить хоть слово, чтобы попрощаться, не получается чисто физически.
Остаться на ужин? ГОСПОДИ НЕТ.

— То есть, я с радостью, но у меня еще куча дел: перевести кошку через дорогу, накормить бабушку, продать подросткам кокаин, — с улыбкой человека, который проснулся и выбрал насилие, сообщает Монро, прежде чем позорно ретироваться.

Утром ничерта не меняется.
Подписчиков в дохлом инстаграме становится в три раза больше. Бетси_блонд спрашивает, не хочет ли он дать короткое интервью для ее бьюти-блога. Вивиан прижимает к лицу подушку и некоторое время всерьез обдумывает идею немедленного суицида.

Если так все и продолжится, через месяц Даррел Хэммонд позовет его в SNL, а у матери случится инфаркт и паралич лицевого нерва.
Когда он обещал ей не привлекать к себе лишнее внимание, он совершенно не рассчитывал на это.

Чем бы «это» ни было.

На пятый день вынужденного затворничества Вивиан выглядит так, словно функционирует на кофеине, тяжелых наркотиках и божьей милости. По темным кругам можно отсчитывать возраст
(по всему выходит, что он родился незадолго до сотворения мира)
кожа на скулах натягивается, готовая лопнуть; под провалами щек можно угадывать стоматологическую карту. По шкале от аристократической бледности до призрака дома на холме Монро оценивает себя как что-то, что уже умерло, но еще не до конца разложилось.

Бетси_блонд создает четвертый аккаунт, чтобы спросить, в чем секрет его ухода за волосами.
Вивиан клянется, что найдет Чичи и намотает ее задорные кудряшки на кулак вместо «здравствуйте». 

Если Голод не сожрет его изнутри раньше, чем это случится.
Или блядский телефон не взорвется прямо в руках.

— Я... да. Конечно. Разумеется, — сквозь зубы цедит Монро, кивая в такт каждому слову. Персональные звонки от ректора вполне вписываются в дивную новую реальность, где всем от него какого-то хера понадобилось.
Отметки? Посещаемость?
Проект, который он должен был сдать еще в середине весны, но благополучно проебался?

Вивиан терпеливо соглашается с тем, что Марина уже вложила в светлое будущее рочестерского университета кучу денег. С тем, что будет очень обидно, если ее сына внезапно отчислят, соглашается тоже.
Как и с тем, что ему нужно срочно обсудить свои перспективы с деканатом и прочими неравнодушными.

Все, что заботит Вивиана последние часов тридцать — это скребущее изнутри ощущение, будто его скоро начнет ломать.
На территории кампуса оно медленно отступает: вокруг хватает знакомых лиц, обязательных приветствий и коротких рукопожатий. Через касания много не вытащить, и все-таки, ему становится чуть лучше.

Ровно настолько, чтобы к лицу прилила кровь, а полученная энергия сразу же пошла перерабатываться в ненависть ко всему живому.

Вивиан кидает сумку прямо на траве, отгораживается от мира наушниками и прикрывает уцелевший глаз: Голод подстраивается под его человеческие привычки, маскируется то под отчаянную скуку, то под желание закурить.
Голод хочет действия.
Монро хочет, чтобы от него все отстали. И составить хоть какой-нибудь план.

Пусть не самый надежный.
Пусть совсем не как швейцарские часы.

Когда мешанина чужих голосов начинает пробиваться даже через завывания найн инч найлс, он морщится и оборачивается — стайка студенток-первокурсниц разражается нестройным смехом и синхронно заливается краской.
При каких-нибудь других обстоятельствах ему бы это польстило, но не теперь. Чужое навязчивое внимание превращается в наебку, с которой Вивиан ничего не в состоянии сделать.

Он смотрит на симпатичную азиатку, которая неуверенно машет в ответ, и думает, что мог бы их сожрать.
Может даже в буквальном смысле.
Еще чуть-чуть, и точно в буквальном.

А потом он замечает ее, и мир, как полагается в таких обстоятельствах, останавливается.
Трент Резнор в динамиках сообщает, что она приближает его к богу.
Вивиан думает, что не прочь ускорить встречу Чичи с создателем — и она явно читает это желание в его выражении лица, потому что поспешно разворачивается и рассекает толпу в противоположном направлении.

Черта с два.

Монро останавливает воспроизведение, концентрируясь на ее походке.
Дыхании.
Шорохе одежды.

Ему больше не нужно ее видеть, чтобы знать, куда идти.

— Не так быстро, душа моя, — шипит Вивиан, когда, наконец, догоняет ее в сплетении улиц и хватает чуть выше локтя.
Чичи определенно везет: на них и теперь продолжают смотреть.
Или не везет: короткий рукав футболки не закрывает кожу, которой касаются его пальцы.

Неделю назад он был не прочь обзавестись друзьями. Или хотя бы новыми знакомствами — с кем угодно, кто принадлежит сверхъестественному дольше, чем сам Монро.
Ему нужны были ответы. Ненавязчивая поддержка тоже сгодилась бы на ура.

Теперь Вивиану нужно только одно: чтобы Чичи каким-то образом вернула его жизнь обратно. Со всей ее неопределенностью, отсутствием смысла, драйвом сбитой на обочине собаки — просто, черт возьми, сделала как было.
Он обещает не жаловаться и адаптироваться. Если потребуется, разберется дальше сам и без всякой посторонней помощи.

Но отстраивать привычные будни по кирпичикам, пока те рассыпаются в пыль, явно за пределами его скудных возможностей.
Вся его хрупкая зона комфорта летит в пизду на огромной скорости, и Вивиан уверен, что причина прямо сейчас пялится на него темными оленьими глазами.

Испытывать к очевидно красивой женщине столько неприязни сложно, но он справляется.
Если Чичи в самом деле читает мысли, ей стоит поставить свои способности на паузу: Монро думает вообще не о том, о чем должен думать юноша из хорошей семьи, воспитанный на классической литературе.

— Хватит прикидываться дурой, — ему кажется, что она просто издевается. Вивиан отказывается верить, что Чичи такая
(отбитая)
наивная сама по себе. В каждой ее выходке сквозит то ли психопатия, то ли постирония: проще согласиться с тем, что она решила повеселиться за его счет.

И как, весело?

С каждой секундой его Голод становится тише, а ее взгляд теряет фокус и осмысленность. Это Монро не устраивает тоже — мир и без того слегка свихнулся на его персоне, так что Чичи предстоит взять на себя роль главной героини зомби-жанра.
Бесстрашная Элли с иммунитетом ко всеобщей любви, центром которой он по случайности стал.

— Сними это с меня.

Он почти сразу осекается, понимая, что выбрал не самую удачную формулировку.
(кажется, что-то такое все вокруг и слышат: неважно, о чем он на самом деле говорит, когда открывает рот)
Раздраженно встряхивает головой — разряжать атмосферу идиотскими фразами совершенно не хочется, — и шумно выдахает.

Окей, попытка номер два.

— Эта... руна? Которую ты на мне оставила. Сотри ее, как нарисовала, — цедит Вивиан, перехватывая ее за обтянутое футболкой плечо: так намного проще, чем пытаться брать себя под контроль.
Быстрее уж точно.

— Пожалуйста, — допустим, он самую малость перегнул и уже начинает раскаиваться.
Очень, очень постепенно.
Со стороны может показаться, что Монро все еще в бешенстве.

Телефон снова начинает вибрировать в кармане, и Вивиан отстраненно гадает, кто на этот раз требует его внимания. Мать решила позвать на внезапный семейный ужин? Бетси_блонд настолько отчаялась, что пробила номер и теперь будет названивать, пока он не поделится списком любимых шампуней? Ученый совет массачусетского технологического обнаружил, что его персона сместила центр гравитации всей планеты, и через два дня Земля столкнется с астероидом?
В любом из возможных сценариев по-прежнему фигурирует Чичи и ее слишком щедрый подарок, который Монро надеется сдать обратно без чека и гарантийного талона.

Она еще и злится: скалится ему в лицо, кривит губы, смотрит исподлобья — словно это Вивиан забавы ради испоганил ей жизнь за пять минут. Выглядит настолько естественно, что он всерьез задумывается, не встречал ли ее раньше.
Должна же у всего этого быть какая-то причина. Понятная, укладывающаяся в человеческую логику.
Если Чичи мстит за обиду, которую он по незнанию умудрился нанести, то с этим, по крайней мере, можно работать. Вивиан отказывается верить, что Чичи в самом деле пыталась сделать как лучше.

(хуже летсплеера только убежденная фанатичка)

— Нет. — Интонации взлетают вверх и звучат почти вопросительно. Монро шумно фыркает, выпуская ее плечо, и скрещивает руки на груди, но не удерживается в этой позе и секунды: эмоциональный всплеск требует куда более активной жестикуляции.

— Нет. Ты не можешь просто красть чужие вещи, устраивать кому-то филиал ада на земле, сбегать, а потом говорить «я голодная». Это так не работает, Чичи, — он понижает голос, понимая, что на них снова начинают оборачиваться.

Теперь она решила, что у них деловое свидание?
Дружеская встреча?
Романтический вечер?
Все сразу?

— Что ты такое? — обреченный вздох означает, что на самом деле Вивиан уже сдался.
Просто сам еще этого не понял.

Катализатор желаний, значит.
Вивиан делает мысленную пометку: впредь быть максимально осторожным со своими желаниями, даже мысленно. Особенно мысленно — вслух-то он ничего такого не просил; Чичи в лучших традициях решила прийти и выдать по первое число самостоятельно.

Высший разум, говорит она.
Монро прикладывает определенное усилие, чтобы не хмыкнуть. Так-то в целом он почти согласен, но вряд ли в том смысле, который может ей польстить, поэтому решает не комментировать. Просто от греха подальше.

Версия с трикстером похожа на правду больше остальных. Сделать подарок, о котором никто не просил, да так, чтобы насильно осчастливленной жертве захотелось сунуть голову в петлю — вполне в духе капризного древнего полубожка.
Чичи, правда, на полубожка не похожа. Вивиан вообще затрудняется сказать, кого (или что) она ему напоминает, переключаясь от поведения капризной пятилетки к неожиданно глубоким замечаниям о природе вещей.

Существа, которые встречались ему до этого, отличались от людей разве что наличием клыков, магических талантов и запредельным чувством собственного превосходства над всем, что дышит. Необычные, но не более.
Чичи же порой вызывает эффект зловещей долины.

Словно что-то весьма условно гуманоидное запихнули в телесную оболочку, где ему тесновато: наружу все время лезут то рожки, то ножки.

— Допустим, я всесторонне польщен, — осторожно соглашается Вивиан, уклоняясь от стаканчика: рефлексы срабатывают раньше, чем он успевает понять, что в его сторону вообще что-то летит.
Иногда его почти беспокоит собственное тело и реакции, которые оно выдает совершенно самостоятельным образом.
(иногда не почти)

Чичи спрашивает, что он может ей предложить.
В самом деле, что?

Из всего списка рас, о которых так или иначе можно прочитать в википедии, ему досталась самая бесполезная. Вивиан даже отдаленно не представляет, чем мог бы внезапно заинтересовать другое сверхъестественное существо.
Предложить ей еще одну кредитку, но на этот раз не блокировать счет?

— Окей, суши так суши, — если только она не передумала за последние полторы минуты.

— Можешь сразу огласить весь список.

Сводит ее в парк аттракционов и на этом распрощаются.

В шумном и наглухо прокуренном азиатском ресторане — если немного напрячься в желании сделать комплимент окружающей обстановке, можно в самом деле назвать это рестораном, — Вивиан чувствует себя еще более неуютно, чем до этого в баре, полном существ. Любопытство помогает расслабиться лишь отчасти: он старательно вызывает в себе тот туристический азарт, с которым пресытившийся средний класс отправляется в недолгую прогулку по злачным местам стран третьего мира.
Энтузиазм обычно заканчивается на первом же подрезанном кошельке, когда внезапно выясняется, что поблизости нет триджи, англоговорящего гида и убера, но впечатления остаются — вместе с гордостью человека, набравшегося смелости свернуть со стерильной экскурсионной тропы. Монро честно пытается представить, что все вокруг — не более чем увлекательное приключение.
Погружение в культуру, так сказать.

Тарелка остается полной, хотя он и делает вид, что очень заинтересован местной кухней: то и дело ворошит лапшу палочками, тут же находя повод заговорить и не проглотить ни кусочка — универсальный навык любого ребенка с плохим аппетитом, который быстро усвоил, что проще обмануть родителей, чем тоскливо вздыхать над нетронутым ужином. Чичи не присматривается, но ему все равно не хочется выглядеть эталонным снобом, который демонстративно отказывается притрагиваться ко всему, что не удостоено звездой мишлена.
Что совершенно не мешает внутренне содрогаться при одной только мысли о местных санитарных нормах.

Чай кажется самым безопасным вариантом из всех: он вручает тарелку пробегающей мимо официантке, придвигает чашку поближе и ждет, пока Чичи найдет баланс между переполненным желудком и нормами приличия, решая, расстегивать ей только пуговицу на джинсах или еще и ширинку.

— Проще? — отзывается эхом, слегка подавшись навстречу: то ли отзеркаливает ее позу, то ли просто готовится закончить переговоры, впечатав вредное создание лбом в стол.
Вторую опцию приходится с некоторым сожалением отбросить — Вивиан догадывается, что решать проблемы силовыми методами иногда быстрее и проще, но его явно забыли научить, как это делать.
Зато вдолбили слишком много хороших манер и местами даже чувство такта.

— Ты... что? — нервный смех застревает в горле, когда в качестве утешительного приза Чичи выбирает его собственную персону. При каком-нибудь другом раскладе Монро вполне может согласиться, что краше него, любимого, природа пока ничего изобрести не додумалась — но сейчас ее слова звучат как извращенная шутка.
Или очень тонкая ирония, на которую Чичи не факт, что способна.

Вивиан берет короткую паузу, чтобы немного подышать. Здравый смысл нашептывает, что ему стоит попробовать поменять точку зрения, прежде чем подозревать Чичи в умственной отсталости.
То, что ему кажется повседневной данностью, для нее действительно может оказаться привилегией. То, к чему он привык просто по факту рождения — статус, деньги, да хоть уровень образования людей вокруг, — за пределами Вашингтона вполне себе квалифицируется как возможности, открывающие все дороги в лучшую жизнь.

Особенно если не посвящать каждого встречного в подробности того, почему он сидит на обочине Трассы Блестящих Перспектив и уверенно пропускает всех желающих подвезти.

Это даже приятно в каком-то смысле: видеть, как она обманывается блестящим фасадом и не замечает, что тот грубо намалеван на строительных лесах.
Словно ее наивные представления могут отодвинуть в сторону ту реальность, где его ровным счетом ничего не ждет.

Где он вообще не должен существовать.

— Окей, — Вивиан улыбается шире, замечая тень удивления в ее глазах.
У него нет ничего, чем он не мог бы поделиться без всякого ущерба для себя. Влияние? Разве что на стремительно ухудшающееся настроение матери. Сумма на банковском счете? Монро не приложил и десятой доли усилия, чтобы она там появилась. Собственное время?
О, так уж вышло, что он совершенно свободен этим вечером.
И всю следующую неделю.

— С чего начнем? — интересуется, не скрывая совершенно неуместного веселья. — Прогуляемся по магазинам? Выделим тебе отдельную спальню? Посмотрим за ночь три сезона теории большого взрыва?

Если так подумать, госпожа Удача самостоятельно отдает себя на растерзание его любопытству.
Заполучить сверхъестественное существо и семь дней мучить его вопросами? Ну и кто тут нарвался.